Т-90(СССР/Россия) - Послевоенное время и современность - Танки - Бронетехника

Танк Т-90 представляет собой последнюю модификацию машин легендарного семейства танков Т-72 — советских танков второго послевоенного поколения. Не претерпевая существенных компоновочных изменений, он воплотил в себе практически все лучшее, что было создано в отечественном танкостроении к середине 90-х годов завершающегося столетия.

Сам танк Т-72 разрабатывался КБ «Уралвагонзавода» и был создан как один из вариантов усовершенствования танка Т-64А производства Харьковского завода им. Малышева. От Т-64А танк Т-72 отличался в основном незначительными изменениями корпуса, связанными с установкой четырехтактного дизеля семейства В-2 (тому, которое зародилось для легендарного танка Т-34 и развивалось для танков Т-54, Т-55 и Т-62) взамен оппозитному двухтактному дизелю 5ТДФ и новой ходовой части, применением более простого и надежного электромеханического автомата заряжания (A3) танковой пушки вместо электрогидравлического механизма заряжания (МЗ).

Создание танков Т-64 и Т-72 в конце 60-х — начале 70-х годов было большим шагом вперед. На тот период в мире не было машин, равных им по основным боевым характеристикам, а возможность исключения четвертого члена экипажа (заряжающего) за счет установки МЗ (A3) на танке с классической компоновкой на зарубежных танках была реализована лишь в конце 80-х годов (на французском танке третьего поколения «Леклерк»).

Со времени принятия на вооружение (1973) по настоящее время танк Т-72 неоднократно модернизировался и совершенствовался по всем основным направлениям (огневая мощь, защищенность, подвижность). Совершенствования имели целью обеспечить в необходимой степени возможности танку Т-72 противостоять принимаемым на вооружение в армиях сильнейших зарубежных государств танков более поздней, чем Т-72, разработки, а также создаваемым новым противотанковым средствам (ПТС).

Так, например, совершенствование защиты танка производилось в 5 этапов, и если сравнить защищенность лобовой проекции танка Т-72 выпуска 1973 года, когда началось его серийное производство, и танка Т-90 — последнего из танков этого семейства, принятого на вооружение 20 лет спустя, то она возросла в три раза. К постоянно совершенствуемой многослойной комбинированной броневой защите добавилась сначала навесная, а потом и встроенная динамическая защита (в западной печати — «реактивная броня») и комплекс оптико-электронного подавления «Штора-1», обеспечивающий танку индивидуальную защиту от находящихся на вооружении большинства армий мира противотанковых управляемых ракет (ПТУР) с командными полуавтоматическими системами наведения типа «TOW», «Hot», «Milan», «Dragon» и лазерными головками самонаведения типа «Maverick», «Hellfiree», «Copper head» за счет создания активных помех их наведению. Применение нетрадиционных способов защиты обеспечило незначительный прирост массы танка Т-90, что в комплексе с увеличением мощности двигателя с 740 до 840 л.с. позволило сохранить приемлемый уровень подвижности.

За время своего существования танки семейства Т-72 закупались для армий многих стран, а также стали лицензионно производиться за рубежом (например, в Югославии). Танк зарекомендовал себя с положительной стороны при эксплуатации в различных климатических условиях — от сурового Заполярья до азиатских пустынь и субтропиков. О машине положительно отзываются подавляющее большинство отечественных танкистов, послуживших и на других отечественных танках (семейства Т-64 и Т-80), а также иностранные специалисты и танкисты, которым довелось воевать на этих машинах. А что касается нареканий в адрес танков семейства Т-72, которые появлялись с подачи СМИ в ходе американо-иракского конфликта и во время военных конфликтов в Закавказье, то анализ причин, вызывающих такие нарекания, вскрывает в основном недостатки системы эксплуатации танков в войсках. Действительно, анализ характера боевых повреждений танков вскрывает недостаточный уровень обеспечения их боевого применения, а в некоторых случаях и неверную тактику применения танков (например, большинство поражений танков во время городских боев происходило в результате попаданий ПТС при стрельбе сверху в недостаточно защищенную верхнюю полусферу танка), а анализируя претензии к танкам, поступающие из войск, можно сделать вывод, что подавляющее число отказов и неисправностей происходит по причине недостаточного знания материальной части и слабого уровня технического обслуживания.

Без сомнения, можно сказать, что танки семейства Т-72 обладают солидным уровнем живучести в боевых условиях. Так, во время демонстрационного обстрела танка Т-90, проходившего в период эйфории «по результатам боевого применения» наших танков в Чечне, было произведено 6 выстрелов из другого танка с расстояния 200 м, воспроизводящих условия реального обстрела в условиях боевых действий. После этого обстреливаемый танк своим ходом прибыл на показную площадку и снаружи напоминал груду искореженного металла. Естественно, повреждения материальной части были, но их анализ показывает, что при правильной организации боевого применения танков, соответственном обеспечении их действий можно было бы предотвратить значительную долю потерь в личном составе и технике в Чечне.

В немалой степени причины такой живучести и надежности кроются в кропотливом учете в КБ «Уралвагонзавода», Генеральным конструктором которого длительное время был талантливый инженер и руководитель В. Поткин, опыта отечественного и зарубежного танкостроения, правильно поставленной в КБ системе контроля и сбора информации за эксплуатацией танков в войсках, а также проводимым испытаниям, особенно на стадии приема танка на вооружение армии. После смерти Генерального конструктора танк Т-90 получил имя «Владимир». Вот о некоторых эпизодах государственных испытаний танка Т-90, участвовать в приведении которых пришлось одному из авторов,наш рассказ.

«ТАРАКАНЬИ БЕГА» - СТАВКИ ДЕЛАЕТ ЖИЗНЬ

Условно позицию участников испытаний можно охарактеризовать следующим образом. При проведении испытаний различного уровня и вида (от исследовательских до государственных приемочных) те военные специалисты, которые представляют интересы заказчика испытываемого образца и кому в дальнейшем предстоит эксплуатировать машину, а может, и воевать на ней, пытаются выявить все ее недостатки с целью их устранения до принятия на вооружение и проверить, как машина соответствует тем требованиям, которые были предъявлены при ее конструировании. Представители же КБ стараются выгодно продемонстрировать все преимущества образца, а при выявлении каких-либо несоответствий стараются оправдать их возможностями существующих технологий, нарушением программы испытаний, правил эксплуатации опытного образца и т.д. В общем — это нормальная ситуация борьбы за машину заказчика и ее разработчика, при которой происходит поиск компромиссных решений по конструкции и характеристикам самых разнообразных составных частей образца. Иногда случаются достаточно курьезные случаи. Так, при сложнейших испытаниях танка на проходимость по разбухшему от непогоды участку дороги, состоящей из смеси глины, песка и щебня, происходило частичное разрушение щебнем, замешанным в глине, резиновых бандажей опорных катков, что, естественно, вызывало раздражение у представителей КБ, которые негодовали по этому поводу и говорили, что таких условий, как на данном испытательном полигоне, нет больше на всем континенте. Или другой случай, когда случайно захваченным грунтозацепами гусеницы металлическим обломком был пробит топливный бак на надгусеничной полке и возник спор, считать ли это дефектом конструкции.

Программа испытаний Т-90 была построена таким образом, что прибывшим с завода машинам с самого начала предстояли едва ли не самые сложные испытания — пробег по трассе с твердым асфальтобетонным покрытием до полной выработки топлива (в простонародии — «тараканьи бега»). На бетонной трассе определялся запас хода на одной заправке. Танк заправляли «под завязку», включая две бочки на корме машины, которые включены в систему питания двигателя топливом (всего 1700 л). Ранним утром танк выходил на трассу, остановки — один раз в 4 ч, для смены экипажа, на 1,5-2 мин, не глуша двигатель. Когда шел уже второй час ночи, все участники испытаний только и ждали, когда же он остановится. И вот наконец раскатистое урчание прекращается. На бензозаправщике отыскиваем танк на трассе, смотрим на спидометр — 728 км (заявлено было 600 км). Конечно же, кроме мастерства механиков-водителей, это заслуга конструкторов и изготовителей опытного образца, которые добились оптимального сочетания параметров и регулировок моторно-трансмиссионной установки и системы управления движением танка. Аналогичных результатов в зарубежном танкостроении неизвестно.

Ресурс танка до капитального ремонта — 14 тыс. км, а танкам Т-90 пришлось «бегать» по бетонной трассе 3500 км, да и как бегать: средняя скорость движения составила 48—50 км/ч. Следует заметить, что испытания на бетоне являются наиболее тяжелыми для танка из всех пробеговых, т.к. твердое покрытие в сочетании с высокими скоростями движения оказывает наиболее высокое разрушающе воздействуют на узлы и агрегаты танка.

Вообще задача испытателя в любых условиях заключается в том, чтобы «выжать» из машины все, на что она способна, испытать ее на предельных режимах, постараться поставить ее в экстремальные условия, конечно же, соблюдая все правила и нормы эксплуатации. Иногда и нам, испытателям, становилось жалко машину. Но осознание того, что если в таких трудных условиях она выдержит, то наверняка не подведет в бою, все же побуждало к дальнейшему «насилованию» машины.

Как-то во время проведения ночного 250-километрового пробега имитировались условия эксплуатации танка при частичном повреждении силовой установки (утечка охлаждающей жидкости). Такая ситуация довольно реальна как в повседневной эксплуатации, так и в боевой обстановке, где особенно важно иметь запас надежности танка (для вертолетов, например, существует определенное требование по продолжительности «сухой», т.е. без масла, работы двигателя, чтобы дать возможность экипажу выбрать место и произвести посадку машины в случае повреждения системы смазки двигателя). Проведение испытаний было поручено механику-водителю, испытателю со стажем А. Шопову. В систему охлаждения двигателя танка было залито 35 л антифриза вместо 90 л положенных. Во время испытаний тщательно контролировались основные параметры работы силовой установки при выполнении задачи. И надо отметить, что двигатель танка Т-90 успешно выдержал этот сложный для него тест, отработав заданный программой ресурс на пределе температурного режима.

Этот факт заставил нас несколько по-иному взглянуть на машину, мы еще глубже прониклись уважением к ее разработчикам, создавшим эту надежную и на редкость неприхотливую машину.

Чего стоит восьмичасовой безостановочный пробеге включенной системой управления огнем? Обязательно выбирается сложный маршрут с бесконечными ямами и ухабами, на которых стабилизированное орудие танка от перегрузок то и дело становится на гидростопор, слышен нагруженный визг гидравлики стабилизатора пушки, масса которой достигает несколько тонн. Кроме этого, наводчик обязан каждые 2-3 мин производить горизонтальный разворот башни танка в режиме «пере-бросочной скорости» на 360 .

В пустыне Средней Азии был такой случай. Механик-водитель танка, солдат срочной службы, в один из дней вдруг неожиданно «осторожно» стал водить танк по хорошо знакомому маршруту. На многократные требования увеличить скорость не реагировал. Пришлось останавливаться, глушить двигатель и проводить разъяснительную работу о необходимости испытания танка в экстремальных условиях. Как оказалось, представители промышленности посочувствовали солдату в его «мытарствах» по неровностям туркменской дороги и убедили его в том, что возможный ремонт танка по причине перегрузок солдату ни к чему. Что удивительно, после слов о том, что вот сейчас мы тихонько откатаем, ничего не проверив, а через года два принятый на вооружение «хороший» танк, но уже в руках младшего брата-солдата где-нибудь в боевой обстановке выйдет из строя, произвели на него такое впечатление, что до конца испытаний к этому вопросу с этим солдатом мы больше не возвращались. А скоростные показатели этого механика-водителя были одними из лучших, даже среди более опытных испытателей.

Всесторонняя проверка многочисленных свойств танка, безусловно, требовала много времени и даже пришлось производить замену увольняемого из рядов армии водителя — солдата срочной службы. На замену из войск прислали среднестатистического, не имеющего достаточного опыта, механика-водителя. Это было в Сибири, в разгар лютой зимы. Новый механик-водитель горел желанием заняться испытаниями и побыстрее продемонстрировать свои знания и умения. После двухдневного изучения сорокакилометрового маршрута в качестве пассажира в башне танка мы наконец доверили ему место за рычагами машины. Маршрут был довольно сложным, сочетавшим скоростные участки с ухабистыми, практически голыми, без снега участки с занесенными метровым слоем снега. Но, тем не менее, испытатели всегда укладывались в среднюю скорость 35— 41 км/ч. Каково же было наше удивление, когда новичок преодолел испытательный маршрут чуть ли не за 2 ч со средней скоростью 23 км/ч. И это несмотря на то, что перед движением он спросил, можно ли гнать машину «на всю». Мастерство — дело наживное, и при желании, конечно, можно достичь всего. Уже через неделю новичок практически полностью адаптировался к зимним суровым условиям, особенностям сложной испытательной трассы.

При испытаниях на проходимость по снегу мы были крайне удивлены, когда Т-90 уверенно преодолевал протяженные снежные участки с глубиной снега от 1,1 до 1,3 м.

В ПУСТЫНЕ НЕЛЕГКО ДАЖЕ ВЕРБЛЮДУ

Трудными для танка были все этапы испытаний, но то, что ожидало его в пустыне Средней Азии, не идет с остальными ни в какое сравнение.

Температура окружающего воздуха 45—50°С в тени. На всем протяжении стокилометровой пробеговой трассы слой лесо-вой пыли в 10—20 см. Во время движения столб пыли за танком поднимался на несколько сотен метров, а от самого танка была видна лишь пушка, да грязевые щитки гусениц. Зато след от него в пустыне был виден на десятки километров. По пылевому хвосту мы определяли, где находится танк, а видно его было за 40 км. Впрочем, как мы шутили, он был наверняка виден и американским спутникам из космоса, здесь уж никуда не денешься.

Пыль была практически везде. При очистке пылесосом внутреннего объема танка от пыли, поступившей через открытые люки в ходе маршей, набиралось ее 5-6 ведер, и это за каждые 4-5 маршей. О ней мы вспомнили даже спустя несколько месяцев зимой в Сибири, когда на одной из трасс после того, как танк влетел в огромную яму так, что поднялась давно осевшая в корпусе туркменская пыль.

Стараясь хоть как-то избавиться от пыли, испытатели уходили от полевой дороги в сторону, где ее было поменьше, но, попав пару раз на огромной скорости в ямы с отвесными, вымытыми, весенними паводками стенками, которых среди выцветшей желтой и высохшей растительности не видно, возвращались в «русло». Так прозвали мы эту чудовищную дорогу потому, что когда переходишь ее пешком, создается впечатление, что идешь по воде. Причем перейти через такое «русло» можно только в сапогах, которые в жару, естественно, никто не одевал, в кроссовках — невозможно.

За день танки преодолевали от 350 до 480 км, также отрабатывали, как и на бетонке, на всех видах топлива. Причем в военном округе, где проводились испытания, не оказалось керосина для двигателя танка Т-90. Был лишь керосин РТ (реактивное топливо), применение которого не разрешалось инструкцией по эксплуатации танка. После обсуждения совместно с представителями КБ мы приняли на свой страх и риск решение о пробегах на керосине РТ. Мы-то выполняли пункт программы испытаний, а вот представители КБ явно рисковали, но, очевидно, были уверены в своем детище. Риск был еще в том, что очень большие нагрузки ложились на двигатель танка в условиях пыли и большой температуры окружающего воздуха, даже при эксплуатации на «родном», дизельном, топливе, а тут авиационный керосин.

В тот раз все прошло на редкость хорошо и спокойно. Кстати, за все время испытаний танков Т-90 в пустыне средняя скорость пробегов составляла от 35 км/ч на бензине до 43 км/ч на керосине и дизельном топливе. И чтобы расставить все точки над этим вопросом, добавим, что средняя скорость эксплуатации танков (показатель, получающийся делением показаний счетчика километража на показания счетчика моточасов под нагрузкой) в строевых частях составляет 8—11 км/ч, а у нас за все государственные испытания она составила 28 км/ч.

И все же без происшествий не обошлось. Как-то в конце рабочей недели мы завершали пробеги танка по кольцевому маршруту. По радио сообщили руководителю испытаний, что выходим на последний круг, затем самостоятельно следуем в парк, после чего вышли из связи. Проезжая на большой скорости контрольный пункт на трассе, мы увидели одного из испытателей дублирующей группы, который что-то помахивал нам рукой. Мы этот жест приняли за приветствие и, ответив тем же, продолжали движение. После многокилометрового изнурительного пробега мы предвкушали события выходных дней и находились в замечательном расположении духа.

Участок дороги от кольцевой трассы до парка представлял собой холмистую дорогу с крутыми подъемами и спусками протяженностью 6 км. Особенно впечатлял один подъем крутизной около 300 и протяженностью 80—100 м. Когда машина взбиралась на этот подъем, а мы ей в этом очень сочувствовали, скорость резко упала, пыль на корме немного рассеялась и обнаружилась довольно каверзная ситуация. Танк горел, горел очень сильно, причем снаружи. Ведь в случае возгорания изнутри сработала бы система ППО и экипаж об этом узнал бы незамедлительно. Мы, находящиеся на башне командир и наводчик, по внутренней связи пытались убедить механика-водителя немедленно остановиться, в горячке не удосужившись сообщить причину такой остановки. Естественно, механик-водитель не сообразил, зачем ему останавливаться в таком неудобном месте и продолжал взбираться на вершину холма.

Только после остановки танка выяснился источник пожара. Это горел бак с запасом масла для двигателя, устанавливаемый на выхлопном коллекторе силовой установки (чтобы зимой это масло подогревалось и всегда было готово к употреблению). Очевидно, во время длительного движения по пересеченной местности ослабло крепление бака, он получил разрушение и масло пролилось на выпускной коллектор, где моментально воспламенилось. За время нашего движения почти 40 л масла пролилось на левый борт и ходовую часть, в результате чего загорелись резиновые фальшборта и резиновые бандажи задних опорных катков. Именно об этом и пытались сообщить нам на контрольном пункте. Тушить пожар пришлось мучительно долго. Имеющегося в ЗИПе огнетушителя ОУ-2 оказалось недостаточно, находящаяся в обилии под рукой лесовая пыль тоже мало помогала. С огнем справились лишь тогда, когда, обжигаясь, удалось сорвать с креплений фальшборта и сам бак, готовый вот-вот взорваться.

Естественно, в парк мы прибыли в «неприглядном» виде и с большим опозданием, чем заставили побеспокоиться руководителя испытаний и своих коллег. Но надо отдать им должное — они проявили выдержку и лояльность к нам, посчитав происшедшее не ЧП, а одним из отказов техники, для исключения которого необходимо внести корректировки в инструкцию по эксплуатации танков.

ХОРОШО СТРЕЛЯТЬ - ЭТО НЕ ПРОСТО ХОРОШО СТРЕЛЯТЬ

При проведении стрельбовых испытаний на одном из полигонов в Сибири у нас произошел такой случай. Во время выполнения стрельб из двух танков Т-90 был объявлен перерыв на обед и после него руководитель стрельб поставил задачу экипажам на очередной заезд. Танки уже были готовы к выполнению задачи, руководитель готов был дать команду «вперед», как в этот момент впереди в районе мишеней показался движущийся объект. Как оказалось, сторож с другого конца полигона, посчитав стрельбу законченной, поехал на лошади в санях за продуктами в поселок и решил сократить свой путь через полигон. Стрельбу из танков, уже со стороны командной вышки он все-таки досмотрел, с ужасом представляя себя и свою лошадь там, на уровне реальных целей.

Следует добавить, что научиться хорошо стрелять из этого танка гораздо проще, на наш взгляд, чем его хорошо водить. В принципе те несложные операции, которые выполняет наводчик, можно освоить за несколько тренировок, а практически все, что относят к искусству наводчика, взяла на себя установленная на танке система управления огнем (СУО), которая автоматически учитывает все необходимые данные для стрельбы, в том числе поправки, вызываемые отклонениями условий стрельбы от нормальных (таких, как направление и скорость ветра, барометрическое давление и температуру воздуха, температуру заряда, износ канала ствола пушки, боковой крен танка и др.) Вся задача наводчика сводится к тому, чтобы с помощью пульта наведения (в шутку называемого солдатами «джойстиком») вывести точку прицеливания на цель, да нажать кнопку электроспуска для производства выстрела.

В ходе испытаний по определению огневых возможностей танка иногда и СУО заставляет относиться к себе очень и очень корректно. Во время стрельбы один из танков Т-90 стал совершать ничем неоправданные промахи. Проверка исправности СУО никаких дефектов не выявила, все функционировало нормально. Все были в недоумении. Лишь случайный взгляд командира танка на новый емкостной датчик ветра позволил объяснить неудовлетворительную работу СУО. Оказалось, все очень просто — экипаж допустил невнимательность и не был снят небольшой чехольчик с датчика ветра, а тот, естественно, находясь «в безветрии», требуемой поправки для СУО не отрабатывал.

Этот эпизод приведен не случайно, ведь техника, какой бы она «умной» не была, все равно требует к себе профессионального, квалифицированного отношения, что позволяет гораздо шире использовать ее возможности.

Огневые возможности Т-90 значительно расширились с установкой комплекса управляемого вооружения для обеспечения уверенного превосходства над всеми существующими зарубежными танками по дальности поражения целей. Сильно бронированные цели на дальности до 5 км танк Т-90 поражает с ходу (до 30 км/ч) с большой вероятностью попадания первым выстрелом. За время государственных испытаний было произведено 24 пуска ракет на дальностях 4-5 км и все они попали в цель. Опять же, надо сказать спасибо конструкторам, создавшим эту «длинную руку». Одно дело, когда на выставке в Абу-Даби из танка Т-80У (имеющего такой же комплекс управляемого вооружения) опытный наводчик совершил 52 пуска управляемой ракетой на дальность 5 км и все ракеты попали в цель, и другое дело, когда на государственных испытаниях танка Т-90 все пуски ракет производились молодыми парнями, прошедшими предварительное обучение и не имевшими до этого абсолютно никакой практики стрельбы управляемой ракетой.

Ну а что может профессионал, было продемонстрировано на показе танка Т-90 одной из иностранных делегаций. Довольно опытный наводчик, выполняя упражнение стрельб, сначала с места поразил цель управляемой ракетой на расстоянии 4 км, а затем за 54 с движения со скоростью 25 км/ч поразил 7 реальных бронированных целей, расположенных на дальностях 1500—2500 м, а возвращаясь в исходное положение, передал управление огнем командиру танка, который в дублированном режиме стрельбой «с кормы» танка расстрелял еще 4 цели.

Стрельба из танка всегда впечатляет своей мощью, особенно она эффектна и наглядна в горных условиях, где цели как на ладони, кажутся совсем рядом, а до расположенных буквально за ними скал наверняка 3 км, не более. Однако при замере дальности лазерным дальномером, оказывается, что до этих скал минимум 6-7 км, а до целей — не менее 2,5 км. В таких условиях очень отчетливо видна траектория полета снарядов.

ТАНК - НЕ ПОДВОДНАЯ ЛОДКА И НЕ ДЕЛЬТАПЛАН, НО ВСЕ ЖЕ...

Также получилось, что, кроме трескучих морозов Сибири, невыносимой (для человека) жары и пыли Средней Азии, танку предстояло пройти через водные преграды глубиной в 5 м и 2 раза подняться на высоту 8000 м на борту транспортных самолетов ИЛ-76МД и АН-124 «Руслан».

Сложными были испытания под водой. Танк заходил в водоем на глубину 5 м, выключался двигатель и в течение 1 ч экипаж через воздухопитающую трубу слушал в полной тишине, что происходило наверху за толщей воды. Такое длительное время пребывания под водой было необходимо для проверки качества герметизации элементов комплекса оптико-электронного подавления «Штора-1», которые находятся на броне танка. Хотя бояться под водой в принципе нечего (на случай аварийного по-кидания танка экипаж был оснащен изолирующими противогазами ИП-5), мы с нетерпением ждали времени запуска двигателя и обратного выхода танка на поверхность воды.

ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ ...

Один из самых ответственных этапов испытаний опытных образцов танков Т-90 — испытания на стойкость к воздействию противотанковых средств поражения, проводится обычно в завершении всей программы испытаний, так как после этого этапа образец, как правило, дальнейшему использованию не подлежит.

Для проверки характеристик защищенности по программе предусматривались испытания снарядным обстрелом и минным подрывом одного из опытных образцов. Начало было страшным для машины. Под одну из гусениц был заложен фугас, тротиловый эквивалент которого соответствовал наиболее мощным минам иностранных государств. Машина этот тест выдержала, т.е. была приведена в работоспособное состояние силами экипажа за установленное требованиями время. Затем танк был подвергнут жестокому снарядному обстрелу, причем «противник» бил по «слабым» местам. С каждым новым попаданием он становился все мрачнее, а после довольно приличного количества попаданий, стали отказывать системы и узлы, последним, как и у человека, отказало «сердце» танка, его двигатель.

Нам было по-человечески жаль танк, ставший нам боевым другом за эти полтора года. Но его «страдания» не пропадут даром, так как они дали новую пищу для конструкторов и специалистов.

Совсем другая судьба была у второго танка Т-90. Он прошел 14000 км, отстрелял гору боеприпасов, сменив за время испытаний два ствола к танковой лушке, и был отправлен на место своего рождения — город Нижний Тагил, где на него были установлены новые узлы и агрегаты для дальнейших исследований и испытаний.

Боевая и техническая характеристики танка Т-90